Палаты на задворках империи

Дом 24 на Кирочной улице известен как «дом Бака». Это многоэтажное здание было построено в 1904–1905 годах архитектором Борисом Ионовичем Гиршовичем для инженера путей сообщения Юлиана Борисовича Бака – отсюда и бытующее название доходного дома. Благодаря проекту «Открытый город» любой желающий может сейчас в ходе экскурсии оценить шикарный лицевой фасад дома, украшенный фигурными фронтонами и лепкой в духе барокко; поразиться мистическим образам внутреннего двора с его парящими на большой высоте переходами, переброшенными между корпусами; узнать историю жильцов этого дома. Одним из примечательных жильцов дома Бака был адмирал Евгений Иванович Алексеев, занимавший 11-комнатную квартиру во втором этаже. Нет слов, квартира в доме Бака была просторна и уютна, но у Алексеева был шанс жить на более широкую ногу. Как раз в год начала строительства дома Бака для адмирала собирались строить сказочно прекрасный дворец-замок – правда, не в столице Российской империи, а на самой дальней её окраине, на берегу Тихого океана. Чем же заслужил такую честь этот флотский начальник? Построили ли дворец на задворках империи? Обо всём по порядку.

В последние годы XIX века Россия прочно зацепилась за Дальний Восток. В 1898 году у Китая был арендован Квантунский полуостров с военно-морской базой Порт-Артур, имевшей выход в незамерзающее Жёлтое море. На эти же земли претендовала усиливавшаяся Япония, и России следовало принять меры по усилению своих позиций в дальневосточном регионе. Военный министр А.Н. Куропаткин писал по этому поводу министру иностранных дел: «В арендуемой территории мы должны быть полными хозяевами. Военное начальствование на суше и на море, т.е. над сухопутными войсками, флотом и всеми военными средствами, а равно и высшее гражданское управление территорией должно быть обязательно объединено в одном лице, облечённом высшими полномочиями». Куропаткин прочил на роль такого начальника одного из своих подчинённых, но Николай II решил иначе, и назначил на эту многотрудную должность вице-адмирала Е.И. Алексеева, командовавшего до этого Тихоокеанской эскадрой. Сначала должность именовалась «начальник Квантунской области», в 1903 году Алексеев стал наместником императора на Дальнем Востоке. Почему на этот пост был назначен именно он?

Версий несколько. Ходили слухи, что Алексеев был незаконнорожденным сыном императора Александра II. Иная возможная причина – дружеские отношения с генерал-адмиралом великим князем Алексеем Александровичем, который с 1881 года был главным начальником флота и Морского ведомства Российской империи. Известно, что ещё в 1870-е годы Е.И. Алексеев, тогда мичман, фактически спас Алексея Александровича от международного скандала. Тогда великий князь, проходивший морскую практику, устроил дебош в кафе на юге Франции, был задержан местной полицией вместе с сопровождавшими его лицами. Оказавшийся в этой компании Алексеев, спасая репутацию члена Дома Романовых, взял вину за хулиганские действия на себя, заявив, что полицейские попросту спутали имя и фамилию – вместо Алексеева задержали Алексея. Как бы то ни было, взлёт карьеры Алексеева приходится именно на начало 1880-х годов, одновременно с переходом управления российским флотом к великому князю Алексею Александровичу.

И вот в конце 1899 года Е.И. Алексеев прибыл к месту службы на Дальний Восток. Небольшого роста, коренастый, плотный, очень подвижный, он обладал представительной внешностью. Однако вскоре проявились отрицательные черты характера «хозяина Дальнего Востока» – нерешительность, падкость на лесть, нетерпимость к чужим мнениям. Он тут же перессорился и с военным министром, и с министром иностранных дел. Несмотря на конфликтный характер, карьера имевшего высоких покровителей адмирала шла в гору. Когда он стал наместником, появилась идея обозначить возрастающую роль России в дальневосточном регионе весомо, построив здесь резиденцию, соответствующую масштабным устремлениям страны. Относительно небольшой двухэтажный дворец, в котором обитал наместник, никак не соответствовал амбициям Алексеева.

Академия художеств объявила программой выпускных работ студентов создание проекта «Дворец наместника на Дальнем Востоке». В 1904 году были представлены различные варианты – в стиле ампир, в духе Ренессанса – но особенно выделялся среди них новаторский смелый проект Евгения Фёдоровича Шрёттера. Как тогдашние критики, так и современные исследователи с восторгом отозвались и отзываются о работе, опубликованной под названием «Палаты». Дворец в чертежах Шрёттера был пронизан «остро выраженным романтическим чувством», решён «в экспрессивно трактованных формах ″русского стиля″». По словам критика, выпускник представил «целый город, дворец Черномора», выполненны в «оригинальном, сказочном стиле». «Увлекаясь декоративной стороной работы, художник смело разбросал постройки по склону горы, придав этим характер живописного, фантастического города – монастыря – древних палат». Далее критик отмечал стремление автора проекта к единству внешнего облика и планировочного решения: «Но было бы величайшей несправедливостью думать, что это – эффектная декорация! Следует вглядеться в планы, разрез и перспективный вид, чтобы понять задачи, преследовавшиеся господином Шрёттером. Стремясь передать характер древнерусских палат, автор основательно ознакомился с повествованиями… путешественников – образованных иноземцев, описывавших склад древней русской жизни, а также с палатною живописью на иконах. Желая передать впечатление резиденции наместника, автор избрал для главного изображения обширный двор, замкнутый кремлёвой оградой с воротами на первом плане; дворцовые постройки огибают его покоем». Отмечалось использование в проекте характерного для древнерусской архитектуры свободного, «палатного» соединения составляющих здание объёмов, когда они словно «прирублены» один к другому, и эта асимметрия подчёркивается разнообразными по форме и размерам покрытиями: «Каждое помещение… автор выделил своеобразными формами» Далее подчёркивалось стремление Е.Ф. Шрёттера создать цельный образ древнерусской архитектуры, а не указать на источник вдохновения с помощью отдельных деталей: «Отсутствие излюбленных шаблонных форм русского стиля – нисколько не мешает проявлению русского духа. Перекрытия в виде шеломов, шапки сокольничего, чугунных горшков – удачно вяжутся с общей странной, архаичной архитектурой».

Однако столь масштабный проект так и не был осуществлён. В 1904 году началась русско-японская война, стало не до наместнических палат, а летом 1905 года в связи с неудачным для России ходом этого вооружённого конфликта наместничество было и вовсе ликвидировано. Тогда-то Е.И. Алексеев и прибыл в Петербург, поселился в доме Бака и прожил здесь до самой смерти. Хотя наместник не сумел принести империи славы, он был уволен высокой должности с почётом: назначен членом Государственного совета, награждён орденами. Умер Алексеев в мае 1917 в Ялте, где и похоронен. Адмирал не был женат, не оставил потомства. Смерть вскрыла ещё одну загадку: на счету Алексеева в парижском банке Моргана осталось 36 миллионов франков, по тогдашнему курсу – около 12 миллионов золотых рублей. На эти деньги можно было купить 17 многоэтажных домов, подобных дому Бака. Откуда у адмирала, никогда не занимавшегося предпринимательской деятельность, не получавшего наследства, оказалась на счету сумма, на которую можно было бы застроить обширный столичный квартал, остаётся загадкой. Было подсчитано, что даже если бы Алексеев не тратил ни копейки от своего жалованья за весь срок службы, ему не удалось бы скопить эти миллионы…