Мыльная драма на Сенной площади

«Размышления о революции» – так называется экскурсия «Открытого города», в ходе которой поднимаются непростые вопросы истории бурного 1917 года. В статье рассказывается о одной из бытовых проблем тех времён, едва не приведшей к трагедии.

Патруль на улицах Петрограда в 1917 году

Вчера около 11 час. утра в комиссариат милиции 3-го Спасского подрайона было срочно сообщено, что в складе Беккера, в д. № 6 по Забалканскому пр., обнаружены большие запасы мыла и что это обстоятельство сильно волнует публику. Комиссар милиции со своим помощником Шариковым и несколькими милиционерами поспешил на Забалканский пр. и ознакомился с обстоятельствами дела

Так завертелось едва не закончившееся трагедией «скользкое дело», о котором «Петроградский листок» начал рассказывать в августовском номере 1917 года.

 

«Хвост» на улицах Петрограда в 1917 годуя

Забалканский проспект, сейчас являющийся частью Московского проспекта, начинался от Сенной площади, которая и стала «стартовой площадкой» последовавших событий. Добравшись до склада Беккера, милиционеры обнаружили внутри 54 ящика мыла, а снаружи – гружёный мылом большой воз, предназначенный к отправке в эстонский город Везенберг (Раквере).

В те дни население Петрограда испытывало всё более острый недостаток в снабжении товарами первой необходимости, в том числе – мылом. На фоне «мыльного голода» пышным цветом расцвела спекуляция этим необходимым предметом гигиены, и собравшиеся у воза с мылом люди надеялись приобрести дефицитный товар по нормальным ценам. Вообще тогда характерной приметой Петрограда стали очереди – «хвосты». Зримо проявился товарный дефицит, и горожане мигом расхвали товары широкого потребления, «выброшенные» на прилавки. Любая попытка скрыть товар вызывала бурную реакцию петроградцев.

Около склада с мылом собралась огромная возбужденная толпа, и милиционеры, надеясь погасить недовольство в зародыше, встали на сторону горожан, на равных с представителями закона решавших судьбу «мыльного Эльдорадо»: «Представители милиции, по соглашению с представителями от публики, решили все запасы мыла опечатать, перевезти затем в городской магазин на углу Садовой ул. и Таирова пер. (сейчас пер. Бринько – А.Ч.) и распродать по фунту» – по 450 граммов.

И.А.Владимиров. Февраль 1917 года

Опечатали, привезли в «городскую лавку», приступили было к продаже, но не сошлись в цене: покупатели хотели получить мыло по 40 копеек за фунт, администрация, «ссылаясь на таксу», настаивала на 45 копейках. «Настроение у всех было крайне возбуждённое, наэлектризованное и до невероятия обостренное».

Пока спорили о цене, у соседнего магазина остановились две ломовые телеги с кожами. «Моментально был пущен слух, что спекулянты увозят кожу». Помощник комиссара Шариков «поспешил на место происшествия и стал выяснять дело». Кожа заинтересовала толпу потому, что в Петрограде был и «обувной голод». Владельцы обувных фабрик не были заинтересованы отпускать городу свой товар по твердым низким ценам, и горожане простаивали сутки у обувных магазинов, ожидая завоза очередной партии доступной обуви. Были случаи, когда толпу от магазинов «Скорохода» разгоняли с помощью… пожарных брандспойтов!

Шариков выяснил, что кожа на ломовиках совершенно не пригодна для производства обуви – она «лёгкая, желтая, подмёточной совершенно не было», и сообщил обступившим его горожанам, что реквизировать сырье он не будет. Однако аргументированный отказ выполнять волю возбужденной толпы вызвал мгновенный взрыв: «Публика накинулась на Шарикова, повалила на воз с кожей и стала наносить побои. В избиении принимали участие все, в том числе бабы, рабочие и солдаты».

И.А. Владимиров Арест царских генералов

Комиссар милиции подрайона двинул на спасение своего помощника весь наличный состав своих подчинённых и одновременно запросил экстренной помощи у города. Как назло, у большинства местных милиционеров не было совершенно никакого оружия, и они «ничего не могли сделать с публикой и лишь являлись зрителями дикого самосуда над помощником комиссара». «Наиболее недовольные из массы предлагали попросту тут же убить Шарикова или утопить его в Фонтанке», однако милиционеры и здравомыслящие представители толпы сумели-таки уговорами оттянуть расправу. Шарикова привязали к возу и повезли в Смольный институт, где располагался Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов.

Смольный институт

Путь неблизкий, и по дороге произошёл «целый ряд побочных случаев, имевших не менее серьезные последствия». За Шарикова словесно пытался заступиться владелец шляпочного магазина на Горсткиной улице (сейчас ул. Ефимова), его стали избивать, он вырвался и успел укрыться в помещении комиссариата милиции. Был брошен клич разгромить комиссариат – «поучить милиционеров», однако здесь у стражей порядка были револьверы, и после нескольких выстрелов в воздух «публика моментально отхлынула».

Публика «отоспалась» на приказчике оказавшейся на пути мясной лавки. Его затолкали на второй воз с кожами, «били многократно, обвязали кожами, нарисовали на одной из кож какой-то плакат с надписью не то «мародёр», не то «спекулянт» и долго возили по разным улицам». Под горячую руку попался ещё один «адвокат», которого стащили с остановившегося в толпе трамвая, «били долго и сильно».

Трамвай в начале XX века

Все попавшиеся по дороге жертвы толпы были «с большим трудом» освобождены подоспевшими милиционерами (вероятно, накал гнева толпы постепенно спал) и отправлены в больницы. Шарикова всё-таки довезли до Смольного и сдали властям, которые его немедленно освободили и отправили на лечение. Толпа рассосалась сама собой…

По итогам этого напряжённого августовского дня милиционеры выдвинули начальнику милиции ультиматум: немедленно снабдить их всех огнестрельным оружием. Требование по возможности выполнили, но обязали милицию стрелять только в самом-самом крайнем случае – очередного «Кровавого воскресенья» слабеющая власть не хотела.

«Петроградский листок» отреагировал на события 2 августа очерком-призывом «Одумайтесь!»: 

Тяжело жить – слов нет. Продуктов нет. Дерут две шкуры. Товары прячут. Наживают деньги на крови, слезах и поте. Невозможно отнестись к мародеру без возмущения, без негодования. Но нельзя же решать этих вопросов самосудом

Граждан призывали: «Владейте своими нервами, сдерживайте ваше раздражение, если вы не хотите крови на улицах и печальных жертв». Пройдет совсем немного времени, и пришедшие к власти новые силы перестанут церемониться со всякими проявлениями общественного недовольства…

Е.Р. Чуприн. Утренняя заря. Петроград 26 октября 1917 года