На авто по аллеям векового парка
Чепель Александр Иванович
Ландо, коляски, лимузины,
Гербы, бумажники, безделки,
Брильянты, жемчуга, рубины –
К закату солнца – все на «Стрелке!»
Эти строки поэта Серебряного века Николая Агнивцева погружают нас в атмосферу Островов – излюбленного места гуляний петербургской публики начала XX века. Сейчас на одной из велосипедных экскурсий «Открытого города» мы можем насладиться красотами Елагина, Каменного, Крестовского, островов, а потом, освежая воспоминания о велосипедной прогулке, уже самостоятельно полюбоваться закатами со Стрелки Елагина острова. Правда, сейчас вид отсюда уже не тот, что век назад – бескрайние просторы Финского залива перекрыты Западным скоростным диаметром…
В первые годы XX в. петербургские газеты рассказывали о модном увлечении – соревновании транспортных средств, украшенных цветами – «Празднике весны». Итак, в один из довольно редких в российской столице солнечных деньков к Стрелке Елагина острова начинает стягиваться публика. «Широкая аллея с громадными развесистыми деревьями запружена с обеих сторон толпой. Преобладают светлые дамские туалеты, мелькают кителя военных, немало элегантной статской молодёжи».
Вот появляются участники. «Общее внимание обращено на разукрашенные автомобили и моторы, мчащиеся то в одном направлении, то навстречу друг другу, оглашая при этом окружающую местность рёвом и распространяя то нежный аромат роз и ландышей, то отвратительный запах бензина». Особенно привлекли внимание публики два огромных автомобиля, украшенных сиренью и гирляндой из мигающих лампочек: «Красивое зрелище представляли они при наступлении сумерек, уподобляясь мчащейся на всех парах огненной гидре». Были среди «бензинной публики» те, кто украсил свои авто розами, перевил белыми лилиями…
Странно, но владельцы экипажей не продемонстрировали, как бы мы сказали сейчас, креативного подхода. На Стрелку «заявился какой-нибудь пяток разукрашенных зеленью экипажей, да и то настолько бедно, что три из них, как бы почуяв собственный конфуз, благоразумно скрылись до начала конкурса». Среди транспорта на конной тяге выделялась пролётка, «оригинально убранная соломой и васильками, и напоминавшая собою воз со снопами ржи».
Не проявили изобретательности и велосипедисты. «За исключением одной дамы, разукрасившей свой велосипед белыми ландышами, в виде корабля, большинство сновавших взад и вперёд велосипедистов ограничились тем, что обвили колёса своих машин кто ёлочками, кто пучками сирени».
Важной целью подобных мероприятий была благотворительность, и общество пособия бедным устроило «очень дорогой буфет», с шампанским, фруктами, конфетами, чаем и бутербродами. Для развлечения собравшихся был приглашён цыганский хор и оркестры.
Когда судьи собирались огласить итоги конкурса, они распорядились, чтобы награждённые призами машины подъезжали к трибуне слева, но на деле авто потянулись с обеих сторон. «В результате ни те, ни другие не могли разъехаться и стали друг против друга, издавая рычание, точно два зверя, готовые к борьбе». Затором воспользовались люди из толпы, принявшиеся «на память» срывать с авто цветы. Один из шофёров не выдержал раздирания трепетно созданной цветочной композиции «на сувениры», крепко выругался «нелестными эпитетами», а когда это не помогло, пустил машину «во всю», и только так сумел разогнать толпу.
Призы были довольно заманчивые: серебряная ваза для фруктов, роскошный чайный сервиз и братина (ковш для вина) из того же металла.
Понятно, что «автомобильные» призы могла получить исключительно состоятельная публика – автомобиль тогда был роскошью, однако и велосипедисты не были забыты. Приз – «стеклянные бокальчики» – получила дама, разъезжавшая на «корабле» из белоснежных ландышей, остальные же «велосипедные» призы присуждать было попросту некому…
Под занавес на взморье был устроен фейерверк. Он получился «исключительно воздушный», и состоял из «разрывных бомб и цветочных ракет».
Публика стала разъезжаться с Елагина острова уже за полночь, что было непросто и небыстро: число экипажей, обслуживающих собравшихся, превысило тысячу…
