Белеет парус одинокий…

Среди объектов «Открытого города» есть Конюшенный корпус на Елагином острове, входящий в состав садово-паркового ансамбля, центральным звеном которого является Елагин дворец. Эта императорская резиденция в начале XX века использовалась как место отдыха Петра Аркадьевича Столыпина, Председателя Совета министров Российской империи. На его жизнь совершались покушения, и островная охраняемая резиденция как нельзя более отвечала необходимым мерам безопасности. В этой статье пойдёт речь о том, как обеспечение безопасности премьер-министра вступило в противоречие с интересами петербургских яхтсменов.

Елагин дворец

Яхтинг на берегах Невы был поначалу уделом аристократов. Членами Императорского Санкт-Петербургского яхт-клуба, открытого в 1846 году, были лишь представители знати. Со временем увлечение стало более доступным, яхтингом смогла заниматься даже всегда испытывавшая недостаток средств студенческая молодёжь. В итоге 30 марта 1910 года был утверждён устав городского студенческого яхт-клуба, цель клуба была благородна и нацелена на пропаганду здорового образа жизни: «дать возможность в течение круглого года проводить досуг в здоровых условиях», летом на яхте, зимой на буере, а также слушать лекции по вопросам «мореведения» и водного туризма. Членом клуба мог стать студент, преподаватель, администратор любого вуза: требовалось лишь заплатить 10-рублевый вступительный взнос, а затем ежегодно вносить в кассу по 6 рублей.

Яхты у причала

Студенты сумели получить пристанище на Крестовском острове, но для малочисленного поначалу клуба аренда частновладельческой прибрежной территории, очевидно, была почти непосильна, поэтому молодежь обратилась с просьбой предоставить ей стоянку на другом берегу Средней Невки – на Елагином острове, где распоряжалось Министерство императорского двора.

Чтобы перенести стоянку, требовалось разрешение полиции. Заведующий дистанцией столичной речной полиции подполковник Антонин Еланский 11 февраля 1911 года сообщил полицмейстеру, что наблюдает за спортивными успехами студентов уже несколько лет и всякий раз печалится об их «бедноте и неимении средств на покупку лодок». Он даже доложил об этом обстоятельстве управляющему речной полицией, и тот пожертвовал им одну свою шлюпку.

Прогулка на яхте

Поведение молодёжи подполковник Еланский характеризовал в самых комплиментарных выражениях:

За всё время их существования на реке Средней Невке я никогда не замечал ничего предосудительного, все яхтсмены были всегда трезвы и с особой любовью занимались греблей и плаванием под парусами, а один студент, изобретя своей системы мотор, установивши его в прошлом году на малой лодке, производил испытание

Перемещение названного яхт-клуба с левого берега реки Средней Невки на правый – может быть допустимо. Перемещением на правый берег они выигрывают арендную плату, которую ведомство императорского двора вряд ли от них возьмёт

Стрелка Елагина острова

Однако вышестоящие полицейские чины решили отказать студентам. Первые три основания были чисто техническими, а вот четвертое – куда более существенным: мол, со временем в число членов клуба могут попасть и «лица неблагонадежные в политическом отношении», одолеваемые «преступными замыслами», которые «совершенно безопасно для себя устроят наблюдательный на этом месте пункт за высокопоставленными особами, проезжающими на стрелку».

П.А. Столыпин

Кроме того, в отказе отмечалось, что берега Елагина острова – место «обычных прогулок» премьер-министра П.А. Столыпина, который после покушения 1906 года проводил здесь лето в охраняемой царской резиденции.

Дети П.А. Столыпина на ступенях Елагина дворца

Правда, как оказалось, даже нахождение рядом с царём не спасло энергичного премьера-реформатора. Через полгода после спора о переносе студенческой яхтенной стоянки, 1 сентября 1911 года, премьер был смертельно ранен далеко от берегов Невы – в киевском оперном театре... А петербургский студенческий яхт-клуб обосновался в другом месте – на берегу Большой Невки, на Благовещенской улице (со временем она влилась в трассу Приморского проспекта). Перед революцией «флотилия» клуба насчитывала 44 судна.