Бой под стенами Бельведера

Бельведер, расположенный в Луговом парке Петергофа, на Бабигонских высотах, не случайно получил это наименование. «Бельведер» – в переводе «прекрасный вид», и любой, кто бывал у подножия этого похожего на античный храм дворца-павильона, подтвердит, что вид, открывающийся с верхней террасы Бельведера, действительно великолепен. Далеко простираются бескрайние поля, луга, радует глаз гладь озер. Сейчас трудно поверить, что 75 лет назад под стенами этого изящного павильона, предназначенного для царских увеселений, шли кровопролитные бои, в ходе которых решалась судьба Ленинграда.

 Всем памятен этот трагический день – 22 июня 1941 года – первый день Великой Отечественной войны. Враг наступал стремительно, и для содействия нашим регулярным частям возникла необходимость создать добровольческие формирования. Постановление о создании в Ленинграде отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов было принято 4 июля 1941 года. Эти подразделения предназначались для обороны укрепленных рубежей. О битве за Ленинград еще не говорили, но к ней готовились...

В Ленинградском кораблестроительном институте (ЛКИ) – так в те годы назывался нынешний Санкт-Петербургский государственный морской технический университет (СПбГМТУ), расположенном на границе города, начался отбор будущих бойцов-добровольцев. В особый батальон, костяк которого составили судостроители – 264-й ОПАБ, записывали наиболее подготовленных и крепких здоровьем. Было отобрано 450 студентов и сотрудников ЛКИ, которые перешли на казарменное положение. Казармой служил актовый зал института, где были расставлены привезенные из общежития кровати. Всего батальон насчитывал 1100 человек: к 450 добровольцам ЛКИ присоединились 650 человек с соседних предприятий, в первую очередь – с завода им. Андре Марти (нынешние «Адмиралтейские верфи»). Строевые занятия проводились в те дни на набережной реки Пряжки, под окнами института. В составе батальона было четыре пулеметно-артиллерийских роты, а также специальные подразделения: взводы разведки, артиллерийского снабжения, саперный, хозяйственный, комендантский, санчасть и службы обеспечения.

Командиром батальона был назначен опытный командир, старший лейтенант Михаил Степанович Бондаренко, который давно зарекомендовал себя смелым, опытным командиром. За участие в штурме линии Маннергейма в 1939–1940 гг. он был награжден орденом Красной Звезды, а также золотыми именными часами – подарком наркома обороны. Комиссаром стал Михаил Александрович Крысов, работавший до войны редактором на заводском радио. Командование, назначавшее их, планировало, чтобы они дополняли друг друга: вспыльчивый, скорый на решения комбат и вдумчивый, несколько медлительный комиссар.

Владеть оружием учились на стрельбище в районе Стрельны. Нужно было обучить бойцов в кратчайшие сроки, и выстрелы здесь не смолкали круглые сутки. Комбат был прекрасным стрелком, и всегда замечал ошибки подчиненных во время учебных стрельб. Бывало, подойдёт к бойцу, который никак не может поразить мишень, спросит: «Что же так, товарищ боец?». «Винтовка плохая, товарищ старший лейтенант», – ответит тот. Тогда комбат берет винтовку, и прямо с руки, едва вскинув оружие, стреляет – и прямо в «яблочко»: «Вот видите, товарищ боец, плохих винтовок не бывает. К своей винтовке нужно приноровиться. Работайте, время еще есть».

18 июля 1941 года батальон вышел в расположение отведенного ему участка обороны – на рубеж в районе Петергофа. На территории Лугового парка, под стенами Бельведера, началось строительство укреплений. Нужно было построить более сотни огневых точек, вырыть стрелковые окопы, ходы сообщения, противотанковые рвы, создать противотанковые надолбы, поставить деревянные столбы и натянуть между ними колючую проволоку. Таким образом, предстояли строительные работы огромного объема. Лето выдалось сухим и жарким, а грунт в этих местах глинистый. Бойцы с упорством долбили верхний затвердевший от безводья и жары слой, да и глубже грунт оказался плотным, тяжелым. Батальону помогали строительные отряды, прибывавшие из Ленинграда и пригородов.

К концу августа укрепления были построены. Но война внесла свои коррективы. Гитлеровцы появились не с того направления, откуда их ждали, и большинство построенных с неимоверным напряжением сил укреплений утратили свое значение. На строительство новых долговременных оборонительных сооружений уже не было ни сил, ни времени. Были спешно вырыты траншеи, оборудованы полевые позиции для пулеметов и орудий. 20 сентября враг начал обстрел тылов батальона – деревень Владимирово и Низино. Атака пехоты противника была остановлена плотным огнем пулеметчиков, но вскоре три немецких танка прорвались к нашим позициям. Боец, фамилия которого осталась неизвестной, сумел с близкого расстояния удачно бросить гранату, да так, что взорвался боекомплект, и у танка сорвало башню. Боец погиб от этого же взрыва…

Несмотря на упорное сопротивление бойцов 264 ОПАБ, гитлеровцы вклинились в линию обороны. Вскоре бои шли уже у штаба, у Розового павильона, от которого сейчас остались лишь краснокирпичные руины. Наши бойцы на этом участке перешли в контратаку, в ходе которой был тяжело ранен Борис Георгиевич Потапов. В 1938 году, по окончании школы, он поступил в ЛКИ, но прервал учебу, чтобы участвовать в советско-финской войне, был награжден медалью «За отвагу». С началом Великой Отечественной войны он в 264 ОПАБ в звании младшего лейтенанта командовал взводом. Не желая сдаваться в плен, раненый Борис Потапов подорвал гранатой себя и окруживших его врагов. В экспозиции Музея истории кораблестроения и кораблестроительного образования СПБГМТУ можно познакомиться с выдержками из автобиографии Бориса Потапова, с его характеристиками. Будущий студент-корабел родился в семье техника-строителя, служившего в Наркомздраве. Сохранилась и биография Бориса, написанная его родителями после гибели сына: «В семье Боря был единственным сыном. С детства он был любознательным мальчиком. До школьного возраста он был заинтересован лодочным делом, делал разные лодочки и пускал в ручейки и канавки». Мама как-то отчитала сына-первоклассника, не оставлявшего свое увлечение лодочками: «Чем ты занимаешься? Теперь тебе нужно больше времени выделять на учебу». А он ответил: «Мама, я буду моряком, буду строить корабли»…

В тот же день, 22 сентября 1941 года, на другом конце Лугового парка, у Бельведера, геройски погиб другой студент ЛКИ Юрий Руднев, внук контр-адмирала В.Ф. Руднева, который во время русско-японской войны 1904–1905 годов затопил крейсер «Варяг», но не сдал его врагу. Юрий Руднев продолжил славную традицию русских воинов, оказался достоин своего деда, который перед неравным боем «Варяга» с японскими кораблями сказал своему экипажу: «Будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови»…

Невозможно перечислить поименно всех героев, пожертвовавших своими жизнями, но не пустившими гитлеровцев в Ленинград. В результате ожесточенных боев 20–24 сентября 1941 года большинство бойцов 264 ОПАБ погибли…

Об отчаянном сопротивлении свидетельствуют не только документы и воспоминания оставшихся в живых, но и предметы с поля боя, хранящиеся в музее «Корабелки». После войны в деревне Низино, где проходили бои, был установлен памятник бойцам 264 ОПАБ. Силами учеников низинской школы в стенах этого учебного учреждения создан Музей боевой славы 264 ОПАБ, где также сохраняются вещи, напоминающие о суровых боевых днях. В одном из зданий СПбГМТУ, на Лоцманской ул., д. 10, входящих встречает мраморная стела с именами бойцов 264 ОПАБ., погибших на подступах к нашему городу. Вот так: памятник – в конце славного и героического пути батальона, в Низино, у подножия Бельведера, а у истоков его формирования, в вестибюле на Лоцманской – памятная стела. Нынешние студенты-корабелы помнят о подвиге студентов и сотрудников «Корабелки» военных лет, несут вахту памяти у мемориалов, участвуют в спортивных мероприятиях, посвященных героям.

Выжившие в этой схватке бойцы, их дети и внуки, никогда не забывали и забудут своих павших товарищей, вспоминали и вспомнят о них в песне ветеранов 264 ОПАБ:

 "Мне снова вспомнятся обстрелы

 И рукопашные бои.

Стояли насмерть корабелы –

Собратья славные мои."