Коломенские чертенята

Сейчас проект «Открытый город» предлагает нам самые разные экскурсии – не только по содержанию, но и по способу передвижения. Можно пройтись пешком, можно проехаться в трамвае или автобусе, а также – на велосипеде. Увлекательная велосипедная экскурсия по Коломне обещает немало интересного и загадочного. Возможно, маршрут «зацепит» и спрятавшийся в глубине коломенского квартала дом, который «взяли под охрану» забавные и одновременно жутковатые чертенята?

Нечётная сторона набережной Фонтанки, между Английским и Египетским мостами, неизменно привлекает внимание ценителей северного модерна – и экскурсантов, и исследователей, и фотографов, и художников. Доминантой этих мест служит дом К.И. Капустина (наб. реки Фонтанки, 159 – Климов пер., 9), построенный в 1910–1912 годы гражданским инженером А.Ф. Бубырём. Между тем его «старший брат», более ранний образец этого стиля – дом Е.А. Рыбиной – «спрятался» неподалёку, в недрах тихого квартала. С Фонтанки, по трассе Прядильного переулка, мы можем увидеть его угловую башенку, напоминающую голову солдата в каске. Этот дом на углу двух переулков (Люблинский пер, 2 – Прядильный пер., 5) был построен в 1908 году по проекту архитектора А.Л. Лишневского.

Елизавета Алексеевна Рыбина купила этот участок в марте 1908 году, уже в мае было получено «добро» городских властей на постройку, закипели работы, и вскоре дом был готов: краткий петербургский строительный сезон не оставлял времени на раскачку. Не исключено, что здесь стройка получила дополнительный импульс благодаря мужу домовладелицы – потомственному почётному гражданину, подрядчику строительных работ Фёдору Матвеевичу Рыбину, который по доверенности жены решал все «бумажные» вопросы с утверждением чертежей, получением разрешения на строительство. Велика вероятность, что он же, на правах мужа и опытного подрядчика, руководил и строительными работами.

Достаточно одного взгляда, чтобы убедиться, что дом был спроектирован и построен в соответствии с романтическими веяниями северной версии модерна. Динамика, визуальная подвижность асимметричной композиции фасадов усилена контрастным сочетанием фактуры и цвета отделочных материалов – гладкой и шероховатой штукатурки, натурального камня, глазурованной плитки. Раньше на фасадах декора было больше: к нашему времени утрачены фасадные барельефы, недвусмысленно пропагандирующие семейные ценности: мама, папа и тянущий к ним ручонки ребёнок. Однако общий архитектурный строй здания сохранился. Отделанный «рваным» камнем вход в парадную вызывает ассоциации то ли с пещерой, то ли с крепостными воротами – чужак здесь не пройдёт! «Пещера» входа словно втягивает уличное пространство внутрь, где система «готических» арок ведёт к лестнице, поставленной под углом к вестибюлю. У входящего создаётся впечатление, что он оказался в средневековом захабе – «коридоре смерти», устраиваемом в крепостях для осложнения участи штурмующих. Этой фортификационной планировки показалось недостаточно: отпугивать нежеланных посетителей архитектор «поручил» маскам чертенят, размещённым в вестибюле.

Дом изначально предназначался отнюдь не под многокомнатные «барские» квартиры. Здесь даже не предусматривались чёрные лестницы – традиционный атрибут доходных домов. Мало того, если в проекте каждая из двух «универсальных» домовых лестниц обслуживала по две квартиры, то в ходе строительства вместо четырёх на каждом этаже сделали по семь квартир. Меньшее по площади жилье «с одним ходом» быстрее находило арендаторов. Лишневский в своей практике очень чутко реагировал на запросы домовладельцев-заказчиков, и даже высказывал в те годы на заседании авторитетного Петербургского общества архитекторов, что «квартирная плата велика в Петербурге только потому, что у нас нет достаточного количества квартир, особенно малых». Набиравшая силу художественная, техническая, научная и иная интеллигенция стремилась к комфортному отдельному проживанию, но снимать многокомнатные «барские» квартиры интеллигентным семьям часто было не под силу. Комфорт в доме Рыбиной обеспечивался предусмотренным в доме центральным отоплением и другими облегчающими городскую жизнь приспособлениями – век тому назад дома оснащались всем тем, что и сейчас входит в список традиционных «удобств».

В этом «материнском» доме жили дети четы Рыбиных. Николай Фёдорович Рыбин в 1910 году окончил Институт гражданских инженеров, отличаясь во время обучения «большим трудолюбием»; одновременно, по вечерам, он учился в Археологическом институте. Практический опыт он нарабатывал с 18-ти лет, работая на постройках петербургских доходных домов (вероятно, под руководством отца-подрядчика). В советское время профессия пригодилась: в 1920-е годы Н.Ф. Рыбин работал в Отделе коммунального хозяйства Петрограда. Другой сын Рыбиных, Борис, учился в Институте инженеров путей сообщения. Дочь, Серафима, не нарушила семейную традицию и выбрала мужа-«технаря»: она вышла замуж за инженера-металлурга Григория Николаевича Воронина, который жил в этом доме и в 1920-е годы.

В этом «северном» доме до 1917 года жили люди, связанные с Финляндией. Павел Бекман работал в Финляндской паспортной экспедиции, занимавшейся выдачей паспортов для финнов, желающих въехать на территорию собственно Российской империи: Великое княжество Финляндское в составе Империи долгое время обладало очень широкой автономией, одним из важнейших признаков которой была граница с Россией. Помимо надзора за въездом в Россию, паспортная экспедиция занималась делами финляндцев, находившихся в Империи.

К сожалению, связь с Россией приносила финнам не только реальную пользу, но способствовала распространению такого порока, как страсть к горячительным напиткам. В 1885 году в Петербурге появилась основанная финскими ремесленниками организация «Алку», что в переводе с финского означает «Начало». Организация, вскоре преобразованная в Общество трезвости, проводила среди финских рабочих в Петербурге агитацию против пьянства. В доме Рыбиной жил секретарь Общества Николай Альгрен. В 1911 году Общество объединяло более двух тысяч петербургских финнов – рабочих и ремесленников, которые получали практические советы, как избежать тяги к спиртному, как организовать непьяный досуг. Из-за скудного финансирования (членский взнос составлял посильные 50 копеек в год) формы деятельности «Алку» не отличались большим разнообразием. Иногда организовывались пароходные прогулки по Неве, реже – в Финляндию. Они становились настоящим событием и привлекали каждый раз сотни желающих. При Обществе функционировала библиотека, были организованы театральное и певческое общества, оркестр.

До революции в доме Рыбиной жил пианист Владимир Васильевич фон Венцель, преподававший в находившейся неподалеку Петербургской консерватории. Как педагог, он понимал роль наставников в становлении личности и профессионализма ученика. Венцель начинавший обучение у А.К. Лядова, с благодарностью вспоминал, что «несмотря на утомительность труда, обращение Лядова с учащимися всегда оставалось безупречно-вежливым; деликатный по натуре, сдержанный, он не позволил бы себе в минуту раздражения повысить голос или прибегнуть к резкому термину; укоризненная интонация, сопровождающая замечание, да недовольный взгляд – вот и всё, в чем сказывалась его неудовлетворенность ходом занятий и нашими не всегда блестящими успехами».

В 2013 году была проведена реставрация лицевых фасадов объекта культурного наследия регионального значения «Дом Е.А. Рыбиной». К сожалению, при выборе цветовой гаммы для окраски стен не были учтены необходимые для целостного восприятия дома колористические контрасты, и здание потеряло по сравнению со своим прежним обликом. Кроме того, несмотря на сохранившиеся в ЦГИА СПб фиксационные чертежи, показывающие существование на фасадах утраченного со временем декора (в частности – упоминавшихся «семейных» барельефов), эти элементы восстановлены не были…